Сорвагсватн - озеро над океаном. Природа настолько удивительна...

В 1942 году этот немецкий бомбардировщик Ju-88 разбился у арктического Шпицбергена после атаки на союзный конвой PQ 18. Тринадцать судов этого конвоя были потеряны ценой сорока четырех немецких самолетов и четырех подводных лодок. Обломки до сих пор находятся в хорошем состоянии.

#ВСВавиация #ВСВфлот

Мост и башня НИБЕЛУНГОВ

Знаменитая германская эпическая поэма «Песнь о Нибелунгах», написанная неизвестным автором на рубеже 12-13 веков, имеет непосредственное отношение к Вормсу.

Нибелунги - это бургундская королевская династия, жившая в Вормсе на левом берегу Рейна.
Архитектор Карл Хофманн задался целью создать для города уникальный неороманский архитектурный стиль, названный им «Нибелунгенстиль» для преобразования города в «Новый Вормс». Башня на мосту Нибелунгов, построенная в 1887—1900 годы и является образцом такого стиля.

Когда говорят, что чего же это вы, советские, строили самый прогрессивный строй, а жили хуже, чем в США и Швеции (с Гондурасом или Бангладеш, где тоже капитализм, почему-то не сравнивают).
Вот эту фотографию стоит показать.

Я, правда, не помню, это Харьков или Сталинград.

Два раза в XX веке страну разрушали внешние силы (белые в Гражданской тоже были выкормышами иностранцев) и коммунистам приходилось отстраивать ее заново.

Обед Суворова: почему полководца везде сопровождал личный повар

Общеизвестно выражение Суворова: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу». Обычно считается, что это такой афоризм военной мудрости. Великий полководец подчёркивал важность для воина быть в полной готовности к длительным маршам и к бою. Особенное значение Суворов всегда придавал действиям ночью и на рассвете, когда противник скован сном. Потому важно самому не впадать в долгий сон ночью, а лучшее средство для этого – не наедаться сытно вечером.

Что касается завтрака, то тут понятно: утренняя трапеза у солдата должна быть самая полноценная, ибо что там будет днём – неизвестно. На войне как на войне. Суворов сам следовал некоторым из этих рекомендаций. Впрочем, оказывается, дело тут было не только в военных соображениях.

Суворовский обед
В походно-полевой обстановке Суворов просыпался задолго до рассвета, около часа пополуночи, и долго мылся ледяной водой – сгонял с себя сон. В два часа он пил крепкий чай, выпивая обычно чашки три. В скоромные дни он пил чай обязательно с густыми сливками, в постные – пустой, но всякий раз с сахаром. Суворов вообще потреблял, как увидим, немало сахара, и это, видимо, в значительной степени удовлетворяло нужду его организма в легко усваиваемых углеводах.

Чаепитие можно рассматривать как своего рода «суворовский завтрак», который он поглощал сам. Обед он действительно разделял с друзьями – подчинёнными генералами и офицерами штаба. При этом обед у Суворова приходился на то время, когда обычные люди завтракают – восемь часов утра. Изредка, если к обеду ожидали приглашённую важную особу, за стол садились в девять утра.

На обедах у Суворова было не больше семи перемен блюд, что по тем временем считалось у знатных персон очень скромным, даже в военно-полевых условиях. При этом сам Суворов ел очень мало. Он обычно спрашивал у повара, что тот готовит к обеду. Повар перечислял все блюда, предназначавшиеся для гостей.

«Ну, а щи есть?» – спрашивал Суворов в скоромный день. В постные дни Суворов спрашивал уху. Повар отвечал, что есть. «А жаркое какое-нибудь есть?» – иногда, но далеко не каждый день спрашивал Суворов. Эти первое и изредка второе блюда предназначались лично для него.

В обед рядом с Суворовым всегда стоял его камердинер Прошка Дубасов. Ему полководец вменил в обязанность следить, чтобы его хозяин не увлекался едой. Если Прошка забывал вовремя отнять тарелку, то Суворов потом сильно пенял ему за это.

Это не было какой-то причудой великого полководца. Он всегда испытывал проблемы с желудком. Увлёкшись едой, он мог съесть больше, чем следовало, и ему становилось не на шутку плохо.

Из-за желудочной болезни Суворов и своего повара всегда возил с собой на званые обеды, даже к самой императрице.

Алкогольные пристрастия Суворова
Сказанное, однако, не исключало употребления Суворовым алкоголя. Крепкие напитки вообще считались тогда вроде лекарства, и Суворов вполне разделял это убеждение. Когда при нём кто-то из офицеров, занедужив, просился в госпиталь, он рекомендовал ему выпить чарку водки с толчёным перцем. «Доктора тебя заморят, – всегда прибавлял он. – На первый день тебе будет постель и кушанье хорошее, а на третий день – гроб». Он и сам, чувствуя недомогание, первым делом всегда выпивал рюмку импровизированной перцовки – то есть обычной горькой водки с мелко настроганным туда стручком жгучего перчика.

Перед обедом, который уже описан выше, полководец всегда выпивал рюмку тминной водки – очень сладкой и не сильно крепкой. Закусывал ее куском редьки с солью. Во время обеда Суворов пил венгерское вино или сладкую малагу, никогда, впрочем, не налегая на них. В праздники пил за обедом шампанское.

Где-то в полдень Суворов выпивал стакан английского пива с сахаром и натёртой лимонной коркой, после чего ложился немного поспать. Этот дневной сон компенсировал недостаток ночного сна.

Обед, происходивший во время завтрака, был у Суворова единственной полноценной трапезой за день. Вечером, незадолго до отхода к ночному сну (полководец ложился на закате), он съедал десерт. Последний обычно состоял из лимона, порезанного на дольки и густо обсыпанного сахаром или из нескольких ложек варенья. Десерт съедался под сладкое вино типа малаги. Более сытного ужина у Суворова не было, так что можно сказать, что он его «оставлял врагу».

Суворовская закалка
Суворов очень тщательно соблюдал церковные посты, не исключая и военного времени, хотя в походе воин освобождается церковью от обязанности всегда придерживаться пищевых запрещений. Впрочем, во время Великого поста Суворов вкушал рыбу, хотя в обычных условиях церковь это не позволяет. Всю Страстную неделю он даже не притрагивался к пище, а пил один лишь чай.

У Суворова было много оригинальных привычек, из-за которых он казался окружавшим его своего рода сверхчеловеком. Все удивлялись его способности переносить холод. Никогда его, даже в самые сильные морозы, не видели иначе, как в простом мундире. Это было результатом длительной системы закаливания организма, которую Суворов начал практиковать ещё в отрочестве, готовясь к военной службе.

Но это не значит, что он был нечувствителен к холоду. Периодические переохлаждения требовали компенсации, и у себя дома Суворов жарко натапливал печи, так что ходил совершенно раздетым. Надо полагать, это способствовало лучшей циркуляции крови, чем у большинства его современников, сидевших закутанными в сукно в сырых и прохладных комнатах. Вообще, Суворов интуитивно понимал значение физических упражнений, водных процедур и гигиены тела лучше большинства докторов своего времени.

Все эти сведения о прославленном русском полководце почерпнуты из воспоминаний отставного сержанта Ивана Сергеева, непрерывно прослужившего рядом с Суворовым шестнадцать лет. Воспоминания были впервые опубликованы в 1842 году в журнале «Маяк».

Наталья Варлей: Лгут те, кто пишет или говорит о «серой, бедной жизни в советское время»!
В свободные дни, часы, минуты – мы не отдыхали, а бегали по театрам, выставкам, музеям, просиживали в читальных залах, не пропускали новые программы в цирке и кинопремьеры…

Помню, каким потрясением стал для меня фильм «Шербурские зонтики» с прекрасными Катрин Денёв и Нино Кастельнуово.

Мы сорвались с занятий и всем курсом поехали в кинотеатр «Мир», рядом с цирком на Цветном… Красивый и нежный фильм о несостоявшейся любви с щемящей музыкой Мишеля Леграна…

Когда, много лет спустя, мы с замечательным актёром Игорем Копченко дублировали «Шербурские зонтики», я вспоминала ТЕ свои ощущения…

Я уже рассказывала, что у нас была возможность по студенческим билетам ходить в любой театр на любой спектакль, но так как по предъявлению студенческого билета мы получали входной, то чаще всего мы стояли на галёрке…

Но какое это имело значение, если с галёрки мы смотрели, например, спектакль «Королевского Шекспировского театра» с Лоуренсом Оливье в главной роли?!. Мы впитывали в себя как губки всё, что успевали увидеть и услышать. Мы пропадали в музее имени Пушкина и в Третьяковке.

Мы ходили в забитый до отказа зал Политехнического музея, где читали свои стихи молодые Окуджава, Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Петя Вегин, Инна Кашежева, Римма Казакова… Можно было прийти ночью к памятнику Маяковскому, где эти поэты – а с ними и малоизвестные, и самодеятельные, – часто до утра читали свои стихи…

Лгут те, кто пишет или говорит о «серой, бедной жизни в советское время»! Жизнь кипела и бурлила! Слава нашего цирка, Большого и Малого театров, театра Вахтангова, МХАТа, БДТ – гремела по всему миру! А наши музыканты! А переполненные залы консерваторий и концертных залов… Так кому и зачем нужна сегодняшняя ложь?!

Неправда и то, что «было нечего носить»! Да, не было куч шмотья. Мало того, было неприлично «страдать вещизмом» – это считалось мещанством. Но если нужно было красиво одеться – был бы вкус! Прекрасные ткани страна производила – не только на экспорт. В ателье-люкс шили недорого и хорошо. Кроме того, можно было всегда купить понравившуюся готовую модель…

Когда я уже снялась в «Кавказской пленнице» и начала ездить с этой картиной и с «Вием» по всему миру, меня одевала прекрасный художник-модельер Лидия Алексеевна из ателье на улице Герцена. И она наряжала меня в такие красивые и необычные туалеты и из таких качественных тканей, что, увидев, как я одета – на сцене, на приёмах, на пресс-конференциях, – журналисты обязательно спрашивали, у кого я одеваюсь…

Да! Не было этих дурацких «бутиков», в которых висят маломерные тряпочки с запредельными, часто совершенно не соответствующими качеству ценами…

Зато помню, как я, пятнадцатилетняя, иду по Арбату в кулинарию ресторана «Прага», чтобы купить что-то из необыкновенно вкусных и совсем недорогих полуфабрикатов, а на мне – белое платье в мелкий нежный цветочек с плиссированной юбкой. И все на меня оглядываются. А это платье мы с мамой купили в «Детском мире»…

Ух, какой был потрясающий «Детский мир» до «перестройки»!.. Сколько товаров для детей – и наших, и импортных – на любой вкус и кошелёк! И одежда, и обувь, и игрушки… Настоящий праздник… Тогда был девиз «Всё лучшее – детям». Не всегда, как и все девизы, он выполнялся, но хоть посыл был…

А в «перестройку» все карусели, игрушки, волшебные открывающиеся часы, из которых выезжали герои сказок, – враз убрали и сделали на первом этаже… автомобильный салон. А потом и вовсе «Детский мир» закрыли «на реконструкцию». А когда открыли, выяснилось, что по ценам ни к одежде, ни к игрушкам – не подступиться…

В «перестройку» в одночасье всё с прилавков выбросили на свалку, закрылись заводы и фабрики. И те, которые шили недорогую одежду и обувь – для детей, стариков, для людей среднего достатка, – тоже закрыли… Магазины и рынки стали наполняться дешёвым ширпотребом, в основном китайским, и то кустарным…

Планка в искусстве и культуре опустилась «ниже плинтуса»… В кинотеатрах перестали показывать кино и стала продаваться мебель. Или автомобили…

По телевизору замелькали чудовищно пошлые клипы попсы и ток-шоу, в которых гостям задавали вопросы, всегда считавшиеся неприличными…

Но главное, телеэкран заполнился дешёвыми американскими поделками – их покупали «пакетами» наши телевизионные начальники, резко ставшие «боссами»…

Вот когда жизнь стала действительно убогой и серой! А народ пытались убедить, что «мы наконец-то прикоснулись к европейской культуре, вышли из „совка“ и обрели свободу»… Свободу от чего?! От нравственности?! Так это называется не свобода, а вседозволенность и разврат!..

И своими руками была разрушена самая лучшая в мире страна!.. Сейчас многие осознали, что случилось, поняли, что их страшно обманули, поманив, как дикарей, стеклянными бусами…

Да поздно! Ломать – не строить: многого уже не вернуть… А телевидение всё продолжает бубнить – как ужасно жилось в «совке»: и есть было нечего, и носить нечего, и читать нечего, и смотреть нечего… Мрак, да и только…

Оказывается, «бикини появились только в 80-х», да и то «запрещали носить»… Смотрю на свои студенческие фотографии на пляже и думаю: «А в чем же это я, если не в бикини?!»…

А на днях в одном из ток-шоу ведущая, изображающая из себя простушку, кривляясь и коверкая слова (простушка же!), на голубом глазу рассказывала, как она мыла голову хозяйственным мылом: «Нечем же было! Шампуней никаких не было!»…

Ну, тут уж только руками остаётся развести… Хотя кто знает, может, хозяйственным полезнее…

Наталья Варлей «Канатоходка».

Мастерская в Париже. Изготовление Статуи Свободы. 1880 год.

Опрос! На нашем сайте есть две темы оформления.
Какая тема для вас более комфортнее?